внутренняя речь и ее функции в диалогическом и монологическом фрагментах художественного текста К.Мэнсфилд

 

ПОД- СЕКЦИЯ 5 Языковедение и иностранные языки

 

В. Н. Коробчак

Кандидат филологических наук,

доцент кафедры английской филологии и методики преподавания английского языка

Армавирской государственной педагогической академии

 

 внутренняя речь и ее функции в диалогическом и монологическом фрагментах художественного текста К.Мэнсфилд

 

К. Мэнсфилд, английскую писательницу, часто сравнивают с русским писателем А.П. Чеховым в мастерстве форм, приемов написания коротких рассказов. По своей форме они простые, яркие и по своей сути пробуждающие. Кэтрин Мэнсфилд обладает способностью говорить через персонажей: она погружается во внутренний мир каждого из них, думая и говоря их голосами.

К. Мэнсфилд в своей прозе использует внутреннюю речь. Мир ее персонажей диалогичен и наполнен не только внешним, но и внутренним общением. Это позволяет ей представить человека во всей многомерности существования, сочетающей «высказанное» и «невысказанное», «произнесенное» и скрытое», «поверхностное» и «глубинное», и расширить таким образом объемность мира персонажей в восприятии читателя.

Цель статьи – показать каким образом внутренняя речь персонажей К. Мэнсфилд участвует в формировании монологов, диалогического общения персонажей и каковы её функции в диалогическом фрагменте текста.

Согласно лингвистическому определению внутренняя речь это «непроизносимая, незвучащая, немая речь, обращенная к её субъекту (к самому себе); процесс, обратный образованию «внешней», или собственно речи». [2, с. 386]; это «беззвучная речь про себя, один из этапов внутреннего программирования как фазы порождения речевого высказывания» [5, с. 85]. Здесь необходимо отметить, что психологи в своих исследованиях обращают внимание прежде всего на основную синтаксическую особенность внутренней речи – предикативность, которая приводит к тому, что её невозможно перевести на язык, так как «внутренняя речь, если бы даже она сделалась слышимой для постороннего человека, осталась бы непонятной никому, кроме самого говорящего, так как никто не знает психологического поля, в котором она протекает» [3, с. 286]. В литературоведении используется термин «внутренний монолог», под которым понимается «обращенное к себе высказывание героя, непосредственно отражающее внутренний психологический процесс, монолог «про себя», в котором имитируется эмоционально-мыслительная деятельность человека в её непосредственном протекании» [6, с. 65-66]. Внутренняя речь в художественной литературе, как обоснованно считает И. В. Артюшков, «основывается исключительно на личном опыте автора и определяется её творческой фантазией. Это воображаемая внутренняя речь, образ естественной внутренней речи, сложившейся у писателя на основе его самонаблюдения» [1,с. 71-72].

В произведениях К. Мэнсфилд внутренняя речь (незвучащая, не произнесенная персонажем вслух) организована в большинстве случаев как внешняя речь и представлена читателю в виде внутреннего монолога, внутреннего диалога или как часть внешнего диалога. В конце рассказа «Taking the Veil» молодая девушка Эдна представляет в своем воображении финальную сцену о своей кончине и о скорби её близких, родителей и её возлюбленного Джимми, и трагичность ситуации изображается с помощью внутреннего монолога Эдны, структура и лексическое наполнение которого передают спонтанность сознания персонажа.

Now it is evening. Two old people leaning on each other come slowly to the grave and kneel down sobbing, “Our daughter! Our only daughter!” Now there comes another. He is all in black; he comes slowly. But when he is there and lifts his black hat, Edna sees to her horror his hair is snow-white. Jimmy! Too late, too late! The wind shakes the leafless trees in the churchyard. He gives one awful bitter cry. My darling! No, it’s not too late. It’s all been a mistake, a terrible dream. Oh, that white hair! How could she have done it? She has not done it. Oh, heavens! Oh, what happiness! She is free, young, and nobody knows her secret. Everything is still possible for her and Jimmy [8, с. 60].

Внутренний монолог представляет разные процессы душевной жизни героини – сознательные и подсознательные. Здесь в сознании Эдны смешаны её реальная жизнь и трагичность воображаемой.

Ещё один пример внутренней речи, передающей скачкообразное движение мысли персонажа, - это эпизод, когда Эдна рассуждает о том, что теперь будет с её другом Джимми, после того как он узнает о её новом возлюбленном.

How much better to know it now than to wait until after they were married! Now it was possible that Jimmy would get over it. No, it was no use deceiving herself; he would never get over it! His life was wrecked, was ruined; that was inevitable. But he was young… Time, people always said, Time might make a little, just a little difference. In forty years when he was an old man, he might be able to think of her calmly – perhaps. But she, - what did future hold for her? [8, с. 59].

Внутренняя речь в монологах, с которыми персонажи обращаются к самим себе, в прозе К. Мэнсфилд в основном диалогизирована, что позволяет представить размышления персонажей как сложнейший внутренний психологический процесс, отражающий различные душевные состояния персонажей, их неуверенность в себе, неудовлетворенность какими-то обстоятельствами жизни, несогласие с самим собой. Диалогичность внутренней речи создается разными средствами. Внутренние монологи персонажей часто содержат вторичные диалогические структуры, к которым принято относить вопрос, обращение, повелительное наклонение и второе лицо [4, с. 89]. К. Мэнсфилд использует вопрос как основное средство создания «вторичной» диалогичности монологической внутренней речи. «What has been happening to me?» [8, с. 57]. Несколько вопросов без ответа помогают читателю понять состояние смятения персонажа, неясности осмысляемого им момента жизни и подчеркивают диалогичность процесса мышления. «Why can’t they understand? How can they add to her suffering like this? The world is cruel, terrible cruel! » [8, с. 58].

Еще один пример из произведения «Her first Ball», где главная героиня, юная Лейла, испытывает определенное волнение и это естественно, т.к. это её первый выход на бал.

«Strange faces smiled at Leila – sweetly, vaguely, strange voices answered, “of course my dear”. But Leila felt the girls didn’t really see her. They were looking towards the men. Why didn’t the men begin? What were they waiting for?» [7, с. 162]. К. Мэнсфилд часто использует восклицание как еще одно средство создания внутренней речи передающей особое эмоциональное состояние героини.

«She clutched her fan, and, gazing at the gleaming, golden floor, the azaleas, corner, she thought breathlessly, “How heavenly; how simply heavenly!”<…> Oh dear, how hard it was to be indifferent like the others! She tried not to smile too much; she tried not to care. But every single thing was so new and exciting! <…>

Oh, how marvelous to have a brother! In her excitement Leila felt that if there had been time, if it hadn’t been impossible, she couldn’t have helped crying because she was an only child, and no brother had ever said “Twig?” to her; no sister would ever say, as Meg said to Jose that moment “I’ve never known your hair go up more successfully than it has tonight!”» [7, с. 161].

С помощью вопросно-ответной структуры внутри монолога создается динамика внутренних мыслей персонажа, поскольку эта структура представляет желание персонажа лучше узнать самого себя, представляет его сомнения и утверждения, ведь вопрос, как известно, всегда связан с незнанием, неясностью, а ответ – с попыткой определиться со своими мыслями, сомнениями, проблемами. Такие монологи свойственны произведениям К. Мэнсфилд и встречаются в рассказах “Her first ball”, “Taking the Veil”, “Miss Brill”, “Travelling”  и др.

Диалогизация внутреннего монолога может создаваться включением в него и первичных диалогических структур, т.е. структур, состоящих как минимум из двух компонентов – реплики-стимула и реплики-реакции. В прозе К. Мэнсфилд это в основном вопросно-ответные диалогические структуры, в которых вопрос и ответ принадлежат одному персонажу, обозначенному возвратным местоимением.

Внутренний диалог – это диалог персонажа со своим вторым «Я», которое как бы отделяется от персонажа, превращается в отдельный субъект и на равных правах общается с персонажем. «But Edna! » cried Jimmy. «Can you never change? Can I never hope again? » «Oh, what sorrow to have to say it, but it must be said. » «No Jimmy, I will never change.» Внутренняя речь героини – Эдны из произведения  «Taking the Veil» имеет, в некоторой степени, комичное воздействие на читателя: молодая, красивая, здоровая девушка с богатым воображением, что становится очевидно из представленных автором «фантазий», придумывает себе страдания, выстраивает мнимые диалоги и сцены. Эдна пытается разобраться в своем собственном мире с помощью диалога. Внутренний диалог строится по образцу естественного диалога. Создается диалогическая структура, подобная естественной, в которой реплики следуют одна за другой, но которая в силу особенностей второго субъекта не имеет звукового параметра. Она отражает динамику сознания одного персонажа, вскрывает внутренние психологические процессы, представляет течение мыслей в самосознании персонажа как столкновение разных позиций.

Проявление внутреннего состояния души иногда получает внешнее, озвученное выражение, когда части внутренних мыслей персонаж произносит для себя вслух, что подчеркивает напряженность его психологического состояния. Мысли, являющиеся реакцией на предыдущую часть размышлений, «прорываются» вовне, выходят наружу, как бы отделяясь от персонажа.

Edna’s black book fell with a thud to the garden path. She jumped up, her heart beating. My darling! No, it’s not too late. It’s all been a mistake, a terrible dream. Oh, that white hair! How could she have done it? She has not done it. Oh, heavens! Oh, what happiness! [8, с. 60].

Внутренняя речь другой героини Miss Brill из произведения «Miss Brill» отражает её полное одиночество, а последний эпизод, где она слышит плач своего мехового воротника, усиливает чувство отчаяния. «The box that the fur came out of was on the bed. She unclasped the necklet quickly; quickly without looking, laid it inside. But when she put the lid on she thought she heard something crying». [8, с. 48]

«Озвученность» итогов процесса размышления персонажа может быть разной, что подчеркивается глаголом говорения, отражающим степень звучности и четкости и вводящим последнюю часть монолога (cried, whispered, murmured).

Таким образом, часть монолога, получившая звуковое выражение любого уровня, становится важной и в смысловом отношении. Форма представления способствует выделению этой части монолога.

Внутренняя речь в прозе К. Мэнсфилд по-разному участвует в формировании диалогического фрагмента текста. Она может представлять весь персонажный план, формируя внутренний диалог, может быть только частью персонажного плана, представляя одну из реплик и создавая несостоявшийся диалог. В этих разновидностях художественного диалога внутренняя речь выполняет роль структурообразующего элемента. В состоявшемся диалоге внутренняя речь не формирует его, а дополняет и таким образом расширяет возможности диалогической структуры в письменном тексте.

 

 

 

Список литературы:

  1. Артюшков И. В. Аспекты исследования внутренней речи// Филологические науки, 1997 № 4. С. 71-72
  2. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. -М., 1969.С.386  
  3. Выготский Л. С. Мышление и речь// Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. - М., 1956. С.286
  4. Ковтунова И. И. Поэтический синтаксис. - М., 1986. С.89-146
  5. Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. С. 85
  6. Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. С. 65-66
  7. Шишкина Т.Н., Леденева Т.В., Юрченко М.А. Универсальная хрестоматия текстов на английском языке. - М., 2003. 792 с.
  8. D. Delaney, C. Ward, C. R. Fiorina. Fields of Vision. Longman. 2005. P. 128